"И скажет кто-нибудь: она была поэт..." Стихи Беллы Ахмадулиной Сюжет: Умерла поэтесса Белла Ахмадулина
Иосиф Бродский написал о поэзии Беллы Ахмадулиной, что ее стих "размышляет, медитирует, отклоняется от темы", Вознесенский сравнил его с "высшей гармонией", а Евтушенко назвал "брюссельскими кружевами". Ниже – подборка самых известных стихотворений поэтессы. Одной из главных тем лирики Беллы Ахмадулиной – дружба, одно из самых сильных и прекрасных чувств, часто связанной с грустью потери и расставания. "По улице моей который год..." - одно их таких стихотворений, которое было положено на музыку М. Таривердиевым и стало известной песней из кинофильма "Ирония судьбы, или С легким паром!".
По улице моей который год звучат шаги - мои друзья уходят. Друзей моих медлительный уход той темноте за окнами угоден. Запущены моих друзей дела, нет в их домах ни музыки, ни пенья, и лишь, как прежде, девочки Дега голубенькие оправляют перья. Ну что ж, ну что ж, да не разбудит страх вас, беззащитных, среди этой ночи. К предательству таинственная страсть, друзья мои, туманит ваши очи. О одиночество, как твой характер крут! Посверкивая циркулем железным, как холодно ты замыкаешь круг, не внемля увереньям бесполезным. Так призови меня и награди! Твой баловень, обласканный тобою, утешусь, прислонясь к твоей груди, умоюсь твоей стужей голубою. Дай стать на цыпочки в твоем лесу, на том конце замедленного жеста найти листву, и поднести к лицу, и ощутить сиротство, как блаженство. Даруй мне тишь твоих библиотек, твоих концертов строгие мотивы, и - мудрая - я позабуду тех, кто умерли или доселе живы. И я познаю мудрость и печаль, свой тайный смысл доверят мне предметы. Природа, прислонясь к моим плечам, объявит свои детские секреты. И вот тогда - из слез, из темноты, из бедного невежества былого друзей моих прекрасные черты появятся и растворятся снова. 1959
Ощущение потери и одиночества человеческой души – частый мотив лирики поэтессы. Искусство "призвано не веселить людей, а приносить им страдания", - так молодая Белла Ахмадулина писала в своей статье еще в студенческие годы.
Кто знает - вечность или миг мне предстоит бродить по свету. За этот миг иль вечность эту равно благодарю я мир. Что б ни случилось, кляну, а лишь благославляю легкость: твоей печали мимолетность, моей кончины тишину. 1960
Метель Февраль - любовь и гнев погоды. И, странно воссияв окрест, великим севером природы очнулась скудость дачных мест. И улица в четыре дома, открыв длину и ширину, берет себе непринужденно весь снег вселенной, всю луну. Как сильно вьюжит! Не иначе - метель посвящена тому, кто эти дерева и дачи так близко принимал к уму. Ручья невзрачное теченье, сосну, понурившую ствол, в иное он вовлек значенье и в драгоценность перевел. Не потому ль, в красе и тайне, пространство, загрустив о нем, той речи бред и бормотанье имеет в голосе своем. И в снегопаде, долго бывшем, вдруг, на мгновенье, прервалась меж домом тем и тем кладбищем печали пристальная связь. 1965
*** Не уделяй мне много времени, Вопросов мне не задавай. Глазами добрыми и верными Руки моей не задевай. Не проходи весной по лужицам, По следу следа моего. Я знаю - снова не получится Из этой встречи ничего. Ты думаешь, что я из гордости Хожу, с тобою не дружу? Я не из гордости - из горести Так прямо голову держу. 1957
Одно из таких стихотворений – "О, мой застенчивый герой…" - проникновенно читает героиня Светланы Немоляевой в "Служебном романе" Эльдара Рязанова.
О, мой застенчивый герой, ты ловко избежал позора. Как долго я играла роль, не опираясь на партнера! К проклятой помощи твоей я не прибегнула ни разу. Среди кулис, среди теней ты спасся, незаметный глазу. Но в этом сраме и бреду я шла пред публикой жестокой - все на беду, все на виду, все в этой роли одинокой. О, как ты гоготал, партер! Ты не прощал мне очевидность бесстыжую моих потерь, моей улыбки безобидность. И жадно шли твои стада напиться из моей печали. Одна, одна - среди стыда стою с упавшими плечами. Но опрометчивой толпе герой действительный не виден. Герой, как боязно тебе! Не бойся, я тебя не выдам. Вся наша роль - моя лишь роль. Я проиграла в ней жестоко. Вся наша боль - моя лишь боль. Но сколько боли. Сколько. Сколько. 1960-1961
Заклинание Не плачьте обо мне - я проживу счастливой нищей, доброй каторжанкой, озябшею на севере южанкой, чахоточной да злой петербуржанкой на малярийном юге проживу. Не плачьте обо мне - я проживу той хромоножкой, вышедшей на паперть, тем пьяницей, поникнувшим на скатерть, и этим, что малюет Божью Матерь, убогим богомазом проживу. Не плачьте обо мне - я проживу той грамоте наученной девчонкой, которая в грядущести нечёткой мои стихи, моей рыжея чёлкой, как дура будет знать. Я проживу. Не плачьте обо мне - я проживу сестры помилосердней милосердной, в военной бесшабашности предсмертной, да под звездой моею и пресветлой уж как-нибудь, а всё ж я проживу. 1968
А стихотворение "А напоследок я скажу..." стало проникновенным романсом из другого рязановского фильма – "Жестокий романс".
А напоследок я скажу: прощай, любить не обязуйся. С ума схожу. Иль восхожу к высокой степени безумства. Как ты любил? - ты пригубил погибели. Не в этом дело. Как ты любил? - ты погубил, но погубил так неумело. Жестокость промаха... О, нет тебе прощенья. Живо тело и бродит, видит белый свет, но тело мое опустело. Работу малую висок еще вершит. Но пали руки, и стайкою, наискосок, уходят запахи и звуки. 1960
*** Не уделяй мне много времени, Вопросов мне не задавай. Глазами добрыми и верными Руки моей не задевай. Не проходи весной по лужицам, По следу следа моего. Я знаю - снова не получится Из этой встречи ничего. Ты думаешь, что я из гордости Хожу, с тобою не дружу? Я не из гордости - из горести Так прямо голову держу. 1957
Героями стихотворений Ахмадулиной становились русские поэты - от Александра Пушкина, Анны Ахматовой и Марины Цветаевой до современников - Андрея Вознесенского, Евгения Евтушенко и Булата Окуджавы.
Свеча Всего-то - чтоб была свеча, свеча простая, восковая, и старомодность вековая так станет в памяти свежа. И поспешит твое перо к той грамоте витиеватой, разумной и замысловатой, и ляжет на душу добро. Уже ты мыслишь о друзьях все чаще, способом старинным, и сталактитом стеаринным займешься с нежностью в глазах. И Пушкин ласково глядит, и ночь прошла, и гаснут свечи, и нежный вкус родимой речи так чисто губы холодит. 1977
Взойти на сцену Пришла и говорю: как нынешнему снегу легко лететь с небес в угоду февралю, так мне в угоду вам легко взойти на сцену. Не верьте мне, когда я это говорю. О, мне не привыкать, мне не впервой, не внове взять в кожу, как ожог, вниманье ваших глаз. Мой голос, словно снег, вам упадает в ноги, и он умрет, как снег, и превратится в грязь. Неможется! Нет сил! Я отвергаю участь явиться на помост с больничной простыни. Какой мороз во лбу! Какой в лопатках ужас! О, кто-нибудь, приди и время растяни! По грани роковой, по острию каната - плясунья, так пляши, пока не сорвалась. Я знаю, что умру, но я очнусь, как надо. Так было всякий раз. Так будет в этот раз. Исчерпана до дна пытливыми глазами, на сведенье ушей я трачу жизнь свою. Но тот, кто мной любим, всегда спокоен в зале. Себя не сохраню, его не посрамлю. Когда же я очнусь от суетного риска неведомо зачем сводить себя на нет, но скажет кто-нибудь: она была артистка, и скажет кто-нибудь: она была поэт. Измучена гортань кровотеченьем речи, но весел мой прыжок из темноты кулис. В одно лицо людей, всё явственней и резче, сливаются черты прекрасных ваших лиц. Я обращу в поклон нерасторопность жеста. Нисколько мне не жаль ни слов, ни мук моих. Достанет ли их вам для малого блаженства? Не навсегда прошу - но лишь на миг, на миг. 1973
http://www.rian.ru/culture/20101130/302624430.html
|